Экология (души)

[Саша]

Нужно:

1) Писать, читать, жить очень спокойной, продуманной жизнью, не торопиться.
2) Очень доброжелательно относиться к людям, но не пускать их в свою интимную жизнь.
3) Не делать из пустяков трагедий, не скандалить.
4) Жить совершенно свободно, уважать свободу чужих чувств, не судить о людях «из третьих рук» и не приписывать людям из личной неприязни всех смертных грехов.
5) Работать над любимым делом.
6) Не увлекаться модными вещами в литературе и искусстве.
7) Чаще отдыхать, уничтожить в жизни суету.

Вот, в общем, все.

К. Паустовский
Кредо писателя

[Саша]

Владимир Арсеньев ( 1872-1930), фотография до 1917 года

"Смерть человека вне его вины. Не поддерживать чужую семью—великий грех. Опасность одному человеку есть опасность всему роду, всему народу."

....Общественный строй удэхейцев весьма оригинален. У них власть отсутствует. Никому в голову не приходит мысль главенствовать над другим. И вместе с тем развито почитание старших. Так, молодой человек предпримет что-либо только в случае, если получит одобрение стариков. Но это до тех пор, пока сам старик не почувствует свою дряхлость. Тогда все права в семье переходят к старшему сыну. Глубокие старики, как и старые женщины, становятся хранителями традиций старых обычаев и обрядов.

Во всяком деле руководители являются сами. Идут ли удэхейцы на охоту, во главе становится наиболее опытный; он распоряжается, все подчиняются его указаниям и все знают, что это его дело. Едут ли они по морю в лодке, голос остается за человеком, которого все знают, как хорошего морехода. Русские учредили среди них административных старшин. Удэхейцы исполнили это требование добросовестно. Они назначили старшин, с глубоким убеждением, что это нужно не для них, а для русских, а сами остались жить по старым своим законам и обычаям.

На стойбище каждая семья живет своей жизнью; тут уже строй патриархальный. В семье распоряжается старший. Все это выходит просто, само собой. Ни разу я не слыхал, чтобы младший вступал в пререкания со старшим и ни разу не было случая, чтобы старший не выслушивал младшего, и не единичны примеры, когда решения большого собрания изменялись по реплике десятилетнего подростка.

Удэхейцу незнакомо чувство эгоизма. Дайте ему какого-нибудь лакомства, он ни за что не будет его есть один, он попробует и поделится со всеми его окружающими. Убьет ли он на охоте оленя, поймает ли рыбу, привезет ли муку,— он не отдаст все это только своей семье, но поделится и со всеми соседями.

Внимание к чужим интересам, к чужой нужде в нем так же развито, как и забота о своей семье. Если у удэхейца не хватило продовольствия, он просто идет к соседу, зная, что ему никогда не будет отказа. Не раз я видел, как жены, у которых мужья уехали на охоту и запоздали с лишним на месяц, ежедневно брали продовольствие у соседа. Сколько раз случалось, что удэхейцы присылали мне лосиного мяса ровно столько же, сколько оставили себе и сколько рассылали своим ближайшим сородичам. Вот почему семья умершего никогда не остается без средств к жизни. Если нет близких родственников, ее будет содержать весь род, если она другого рода, ее будут содержать чужеродцы и притом не будет делаться никакого различия между нею и своими женами, между ее детьми и своими. Смерть человека вне его вины. Не поддерживать чужую семью—великий грех. Опасность одному человеку есть опасность всему роду, всему народу.

Нельзя также обойти молчанием гостеприимства. Этот обычай требует оказывать внимание всякому путнику. Прежде всего гостю предлагается чай, юкола и сушеное мясо; ему не надо заботиться о собаках—их накормят, как следует. Вечером, после ужина, женщины высушат его одежду, осмотрят обувь и, где нужно, сделают починку, или дадут новые унты, а самая младшая из женщин набьет их свежею травою и приготовит одежду.

Забота о соседях, хотя бы они были и инородцы, сказывается во всех мелочах. Например, если о соседях, живущих на той же реке, они долго не имеют известий, то посылают к ним кого-нибудь из своей семьи справиться, здоровы ли те, не случилось ли чего-нибудь и не нуждаются ли они в какой-либо помощи.

Раздел земли они так же не понимают, как раздел воды и воздуха, которыми пользуются наравне и люди, и звери, и птицы. Кто где хочет, тот там и селится. За последние двадцать пять—тридцать лет часть орочей перекочевали на Хунгари и никто из удэхейцев, живущих на этой реке, не протестовал против этого. Обратное явление—несколько семей удэхейцев перешли на Копи, и копийские орочи отнеслись к этому так, как будто эти удэхейцы живут здесь исстари.

Так как удэхеец всегда найдет у своего собрата все, в чем он нуждается, равно и сам он отдаст соседу то, что нужно последнему, краж среди них нет. Им и в голову не приходит мысль, что они могут что-то украсть. Вор, по их понятиям — урод, сумасшедший. Зачем красть, когда сородич и так даст просимое, если только у него оно имеется. Поэтому их жилища и амбары никогда не запираются. Замков ни у кого нет. Только входная дверь в балаган припирается колом или палкою, чтобы ветер ее не открыл и чтобы туда случайно не зашла собака.

Наивная честность их прямо-таки трогательна. Однажды на р. Кусуне один удэхеец обратился ко мне с жалобой на старообрядцев. Дело было в том, что приехавшие в Уссурийский край на р. Тахобэ староверы отобрали у него соболиные ловушки и воспретили ему заниматься охотою в местах своих поселений. Я уговорил старообрядцев, чтобы они уплатили ему за ловушки.

В разговоре старообрядцы сами рассказывали мне, что этот же самый удэхеец, проходя однажды по тропке, где были его ловушки, которые уже отошли к русским, случайно увидел, что одна из них упала и задавила соболя. Он поднял ловушку вынул соболя, завернул его в бересту и повесил на дерево, пока не придет хозяин, а ловушку наладил опять, чтобы она не пустовала. Даже и тут оказалось внимание к чужому интересу, внимание к интересу обидчика…

[бениан]

Владимир Арсеньев ( 1872-1930), фотография до 1917 года

На фото ему около сорока получается,а уже полковник!

[Саша]

бениан, я сегодня на ночь забыл дверь в квартиру закрыть. И ведь никто не пришел :)))

По вопросу. Я такой же был молодой красавчик с такими же погонами в 43

[Михаил Борисович]

На фото ему около сорока получается,а уже полковник!

Николай, на фото погоны подполковника Это же погоны царской армии, а полковничьи чистые просветы без звёзд

[Саша]

«Она была суровой, совсем не ласковой с виду. Не гламурной. Не приторно любезной. У неё не было на это времени. Да и желания не было. И происхождение подкачало. Простой она была.

Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И прежде всего — нами, оболтусами.

Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром, простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу.

Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, водила в кино на детские утренники по 10 копеек за билет.

В кукольные театры, в ТЮЗ. Позже — в драму, оперу и балет.

Учила думать. Учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы.

И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания. И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё.

А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и на стадионы. В колхозы. В стройотряды. На далёкие стройки. В космос. Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против нашей воли. Брала за руку и вела. Тихонько подталкивала сзади. Потом махала рукой и уходила дальше, наблюдая за нами со стороны. Издалека.

Она не была благодушно-показной и нарочито щедрой. Она была экономной. Бережливой. Не баловала бесконечным разнообразием заморских благ. Предпочитала своё, домашнее. Но иногда вдруг нечаянно дарила американские фильмы, французские духи, немецкие ботинки или финские куртки. Нечасто и немного. Зато все они были отменного качества — и кинокартины, и одежда, и косметика, и детские игрушки. Как и положено быть подаркам, сделанным близкими людьми
Мы дрались за ними в очереди. Шумно и совсем по-детски восхищались. А она вздыхала. Молча. Она не могла дать больше. И потому молчала. И снова работала. Строила. Возводила. Запускала. Изобретала. И кормила. И учила.

Нам не хватало. И мы роптали. Избалованные дети, ещё не знающие горя. Мы ворчали, мы жаловались. Мы были недовольны. Нам было мало.

И однажды мы возмутились. Громко. Всерьёз.

Она не удивилась. Она всё понимала. И потому ничего не сказала. Тяжело вздохнула и ушла. Совсем. Навсегда.

Она не обиделась. За свою долгую трудную жизнь она ко всему привыкла.

Она не была идеальной и сама это понимала. Она была живой и потому ошибалась. Иногда серьёзно. Но чаще трагически. В нашу пользу. Она просто слишком любила нас. Хотя и старалась особенно это не показывать. Она слишком хорошо думала о нас. Лучше, чем мы были на самом деле. И берегла нас, как могла. От всего дурного. Мы думали, что мы выросли давно. Мы были уверены что вполне проживём без её заботы и без её присмотра.

Мы были уверены в этом. Мы ошибались. А она — нет.

Она оказалась права и на этот раз. Как и почти всегда. Но, выслушав наши упрёки, спорить не стала.
И ушла. Не выстрелив. Не пролив крови. Не хлопнув дверью. Не оскорбив нас на прощанье. Ушла, оставив нас жить так, как мы хотели тогда.

Вот так и живём с тех пор.

Зато теперь мы знаем всё. И что такое изобилие. И что такое горе. Вдоволь.

Счастливы мы?

Не знаю.

Но точно знаю, какие слова многие из нас так и не сказали ей тогда.

Мы заплатили сполна за своё подростковое нахальство. Теперь мы поняли всё, чего никак не могли осознать незрелым умом в те годы нашего безмятежного избалованного детства.

Спасибо тебе! Не поминай нас плохо. И прости. За всё! Родина».

Жванецкий

[Саша]

Мнoго лeт нaзад, кoгда eщё была живa мoя мудрая бабушка, она однажды скaзала нам с мaмой, вешающим новые шторы к Пасхе, одну замечательную вещь...Штopы были, по тeм временам, новомодные: с ассиметричными ламбрекенами, кистями, прочими прибамбасами...Они никак не хотели прицепляться к карнизaм, падали нам на голову...мы ругались, возились, хохотали, снова бpaлись за дело...

- Ещё coвсем нaдавно я бы до потолка прыгала, если бы у меня появилиcь такиe шторы, - произнесла бабушка, - а сейчас ни крупинки желания...Оно уxoдит, девчонки...желание уходит. Ко всему. И к вещам, и к людям...

Делайте всё, покa у вас есть на это желание. Тратьте деньги на ерунду - не копите! Ерунда дapит радость, а накопления - нет. Куда копить? На похороны? Ещё никoго непохороненным не оставили...Радуйтесь, пока есть радость...Любитe, пока хочется...Наступает время, когда и тепла чужого не хочется...Ничeго уже не хочется...

Наверное, природа так спeциально делает, чтобы мы спокойнее уходили, не цеплялись ни зa барахло, ни за людей...Вот и я уже готова уйти...А ecли бы сейчас моглa вернуться в ваши годы, то жила бы одним днём, и paдовалась каждому жeланию...

Бaбушки давнo нeт. А я живу имeнно так: одним днём, и paдуясь кaждому желaнию.

Лилия Гpaд

n1GuFlbSqHA.jpg (133.97 КБ) Просмотров: 1888

[Саша]

БЕСЕДЫ С ДЕРВИШЕМ

Дервиш нередко повторял, что секрет жизненного успеха заключается в умении человека любить самого себя, а причина всех его неудач - в отсутствии этого умения.

- Как же узнать, любит он себя или нет? - озадаченно спросил его некто, не отличавшийся большой сообразительностью.
- Этого нельзя не заметить, - улыбнулся дервиш. - Если человек без особых усилий получает от жизни всё, что пожелает, если он весел, здоров и окружён друзьями, если его сердце свободно от зависти и злобы, значит, он любит себя. Если же ему всё достаётся с величайшим трудом или вообще ничего не достаётся, и он лишён даже необходимого, несмотря на желание иметь, если он болен, несчастен и одинок, исполнен зависти и недовольства, значит, он испытывает по отношению к себе самые худшие чувства.

- Мне кажется, что всё как раз наоборот: человек любит или не любит себя за свои заслуги, за то, что он сумел или не сумел получить от жизни, - возразил собеседник.

- Ты заблуждаешься. Любовь, даже если это любовь к себе самому, невозможно заслужить никакими деяниями и приобретениями. Она - превыше всех законов и ценностей. Она правит всем и не подчиняется никому и ничему, - ответил дервиш.

©Татьяна Рустамли

Pg4t1VPrGuQ.jpg (93.75 КБ) Просмотров: 1692

[Саша]

Без любви жить невозможно.
Она не просто нужна – необходима. Любовь поддерживает жизнь в теле, она – главное условие того, что мы еще есть, дышим, существуем.
Можно любить кого-то. Супруга или партнера, друга или девушку. Ребенка. Родителей. Тех, с кем работаешь. Тех, кому помогаешь. Человек, который никого не любит, одинок – и одиночество это, как смертная тоска, читается у него в глазах.
Можно любить свое дело. То, чему служишь. То, над чем работаешь. Сам процесс – когда «прет», когда приходишь в кабинет, в цех, в мастерскую, думая с удовольствием, как вот сейчас займешься этим всем – и все вокруг перестанет быть важным. Кайф, поток, называйте, как хотите, а за ним – любовь к своей работе.
Можно любить Родину. Как много стоит за этим коротким словом! Это когда любишь землю, на которой родился и живешь. Свой народ. Язык, на котором разговариваешь. Музыку, литературу, живопись, созданную в этой стране. Историю своего народа, его корни, религию и культуру.
Можно любить себя. Смешно звучит, а на деле – невозможно жить без любви к себе, иначе это будет медленное умирание, уничтожение себя, закапывание в землю. Принятие себя, спокойное осознание своих особенностей, достоинств и недостатков, умение пускать в ход первые и обращать себе на пользу вторые. Четкая система ценностей, сложившееся мировоззрение, чувство собственного достоинства.
Любите себя и других. Пусть в душе вашей всегда будет место для живого чувства.
Мира вам в сердце, друзья.
Ваш Олег Рой